Безусловно, привязанность между нами возникла. Женька и Вика – это мои приёмные дети. Сначала они не воспринимали меня как маму, первое время обращались ко мне просто тётя Лена.
Работа в приюте развила во мне терпение
Кроме того, у Елены есть еще двое родных детей: София, которой уже 27 лет, и Тимофей, которому 18 лет.
Многодетная приемная мама поделилась с нами своим опытом о том, как изначально планировала взять в семью лишь одну маленькую девочку, но в итоге приняла сразу двоих детей. Она также рассказала о процессе адаптации, объясняла, почему дети не должны оставаться даже в самом лучшем детском доме.
Елена с Женей и Викой.
К тому же, стоит учитывать, что 20 ноября каждый год отмечается Всемирный день ребенка. Данная дата выбрана не случайно — в этот день в 1989 году была принята Конвенция о правах ребенка.
Согласно этому документу, детям необходимо расти в семейной обстановке, которая бы обеспечивала им всестороннее и гармоничное развитие. Это предполагает атмосферу любви, счастья и взаимопонимания. Дети особенно нуждаются в защите и помощи.
В преддверии Дня ребенка мы вновь хотим подчеркнуть миссию фонда «Измени одну жизнь» — помочь детям найти семью и навсегда ее не потерять. Присоединяйтесь к нашей благородной миссии!
Шаги к приемному родительству
Мысли о том, чтобы стать приемными родителями, пришли ко мне довольно давно. Возможно, это связано с тем, что я была единственным ребенком в семье, что делало меня уязвимой к одиночеству. Мои родители уже давно ушли из жизни, и я осталась одна в огромном мире. Однако осознание того, что приемное родительство — это крайне ответственный шаг, было для меня важным, и к этому я подходила постепенно.
Одно дело, когда решение принимают бездетные пары, и совершенно другое — когда у вас уже есть свои дети. Я прошла специальное обучение для приемных родителей, собрала все необходимые документы и приняла решение взять в семью только Вику.
Не брать на руки и не давать игрушек
Свой первый визит в дом ребенка я запомнила как странное переживание — это была совсем другая реальность. В первый день воспитательница подняла на руки малыша, чтобы измерить ему температуру (это происходит по установленному графику каждый день). Ребенок вдруг замер, смотрел мне в лицо, и было видно, что ему это доставляет удовольствие. Я поинтересовалась у воспитателя: «А ему нравится, когда температуру мерят?» Она ответила: «Да, конечно! Просто держать на руках — это удовольствие!» На самом деле, мы возили их на руках только несколько раз в день. В правилах не прописано, но в группе был негласный запрет на частое поднятие детей на руки — это разрешалось лишь во время обязательных манипуляций.
Я старалась как можно быстрее завершить свои обязанности по уборке группы, чтобы провести время с детьми. Я не могла держать их на руках, но могла доставать их из манежа, пересаживать на игровую площадку, которая, к сожалению, почти не использовалась, и общаться с ними. Дети замирали от удивления — для них происходило нечто новое, и они становились внимательными наблюдателями. Я сильно обеспокоилась, увидев, как много химических веществ используется для уборки: стены, игрушки и манеж — все моется с использованием агрессивных препаратов, но ничем не протирается после.
Игрушек детям почти не давали, так как это создавало необходимость их регулярной уборки. Все игрушки, которые были, были только пластиковыми. Деревянные или тканевые игрушки использовать было нельзя — их нельзя было стандартным образом мыть. Один малыш сидел в манеже, у которого стенки были сделаны из деревянных прутиков. Он нашел один из прутиков, который плохо держался в пазах, обхватил его руками и начал со скрипом прокручивать. Воспитатель сказал мне: «Смотри, он нашел игрушку. Такие вещи дети всегда рано или поздно находят». Этот скрип был привычным звуком в нашей группе — дети донимали друг друга подобной игрой с пруточками.
Дети не ходят и ничего не требуют
Я очень привязалась к полуторагодовалому Андрюше. Уверена, что он тоже был рад моему вниманию. Однажды он робко потянул руку к моему лицу, но сразу же отдернул ее, напуганно взглянув на меня. Согласно существующим правилам, детям не разрешают взаимодействовать с взрослыми, из-за этого они, взрослея, перестают это делать и уже не пытаются наладить контакт.
Андрей проводил всё время в манеже. Его садили в кресло-качалку, при этом пристегивали ремнями безопасности, и он мог годами сидеть, отталкиваясь ножкой для раскачивания. В течение дня дети практически все время сидели на стульчиках или в манежах, и среди малышей, находившихся под моим наблюдением (до 2.5 лет), не было ни одного, кто бы действительно умел ходить. В детском доме дети начинают ходить намного позже: условия не способствуют этому процессу. Я вдохновляла Андрюшку, и, в конечном счете, он научился!
По медицинским показаниям, Андрей должен был носить туторы — специальные медицинские устройства, которые ограничивают движение поврежденной конечности или задают определенную амплитуду движения. Государство обеспечило его индивидуальными туторями и ортопедической обувью. Но все это так и осталось в шкафчике — ни разу не было надето.
Андрюща легко шёл на контакт и радовался мне, когда я приходила на работу. Естественно, он стал более требовательным, ведь это естественная реакция ребенка, который начинает формировать привязанность. Однако это не нравилось сотрудникам: негласным правилом было избегать установления привязанностей с детьми.
Что «ломается» у ребенка в системе
Не все знают, что в случае потери попечения родителей первым делом разрушается именно умение достигать поставленных целей. На слуху могут быть такие термины как «депривация», «нарушение привязанности» и «отставание в развитии». Но прежде всего у детей пропадает возможность добиваться желаемого.
В домашней обстановке ребёнок привыкает к тому, что все действия идут по определенному сценарию: возникает дискомфорт — он начинает плакать — и вот уже мама рядом, готовая прийти на помощь. Обычно она умеет решать возникающие трудности. Это и есть первое достижение: задача — решение — итог.
Что же запоминает ребенок, выросший в домашней обстановке? Он получает всё, что хочет. Он осознает, что способен добиться желаемого и знает, как это сделать. С каждой проблемой его сформированная характерная решимость растет, и он изучает иные способы обратиться за помощью, помимо простого плача.
Но что происходит с малышом, который воспитывается в системе? Дискомфорт присутствует. Он может плакать. Но питание и другие основные нужды удовлетворяются лишь по расписанию. Снова дискомфорт, снова крик, который уже звучит тише. А подгузник меняют только раз в три часа, даже если его необходимо сменить немедленно.
И так бесконечно, день за днем. Каждый раз малыш снова и снова пытается достичь поставленной цели, но терпит фиаско. Чему он учится в этом процессе? Он осваивает только одно — в этом мире ничего не зависит от него. Зачем вообще стараться? Это приводит к состоянию, известному как «выученная беспомощность».
Чем дольше ребёнок находится в системе, тем сложнее ему будет понять, что вообще возможно ставить цели и стремиться к их достижению. Это не просто сложно. Это причиняет огромную боль: любая неудача вновь возвращает к пережитым детским травмам. Проще и безопаснее просто опустить руки и ждать, пока что-то случится, как это было раньше.
И за это не следует кого-то осуждать или стыдить. Это то, с чем можно и нужно работать.
Ты — превосходнее мечты
— Ничего не получится! — сказала девочка, сжимая в кулачке кусочек пластилина. — У меня никогда не выйдет. Никогда. Ни-че-го!
Слезы подступили к её глазам. Мама обняла дочку и предложила попробовать еще раз:
— Никто не достигает успеха сразу. Все учатся, и с каждым разом у тебя получается чуть лучше.
— А у меня на самом деле дела только ухудшаются! Я неумеха! Я плохая! — дочка все больше заводилась. — Я самая худшая на свете! — её голос срывался на крик. — Поэтому так и вышло! Поэтому другая мама отказалась от меня! Я плохая, плохая! И мне никто не нужен!
Девочка вскочила и убежала в свою комнату. Через минуту мама вошла и тихо села рядом:
— Знаешь, когда тебя еще не было в моей жизни, я мечтала о тебе каждый день. Я ждала тебя. Я представляла, как тебя будут звать, какого цвета будут твои глаза и волосы, будешь ли ты с удовольствием купаться в море, как я, или кататься на лыжах, как папа. Я думала о том, как ты будешь выглядеть, каков будет твой голос и как ты будешь смеяться. И каково же было мое удивление, когда я поняла, что настоящая ты оказалась даже лучше всех моих самых ярких мечтаний!
— Лучше мечты? — удивилась дочка в недоумении.
— Намного! К тому же, ты невероятно сильная. Ты осталась одна и справилась, а многие не смогли бы — даже я не справилась бы лучше! — в голосе мамы звучала настоящая гордость, и щеки дочки немного покраснели от удовольствия. — А знаешь еще что? — продолжила мама. — Ты не представляешь, насколько ты мне нужна, моя хорошая. Когда тебя не было в моей жизни, она была пуста. А теперь она полна счастья, и это счастье постоянно выплескивается наружу — благодаря тебе.
Мама крепче обняла дочку и шепотом, как будто это был большой секрет, добавила на ушко:
— Я уверена, что никто так сильно не ждал и не искал своего малыша, как мы с папой — тебя.
Земля круглая
Несмотря на все мои просьбы, органы опеки вернули Аню, но уже не в домашний детский дом, а в детский дом, откуда она сбежала всего через две недели — снова к нам. Однако мой муж был непоколебим: Аня была потенциальной угрозой для наших родных детей и должна покинуть наш дом. Через сорок минут приехали представители опеки, чтобы отвезти Аню в детский дом — их вызвал мой муж. Он любил Аню по-своему и не желал, чтобы она бродила по улицам. Полгода спустя она снова сбежала из детского дома. Вероятность, что кто-то еще примет её на усыновление, была крайне низкой: взрослых детей мало кто желает брать в семью, особенно если это повторное опекунство. Я сразу поняла, куда могла направиться девочка, и собрала вещи в деревню, куда Аня угрожала убежать, когда мы ссорились. У неё там жила какая-то подруга, и я оказалась права. Я не показывала ей себя, посылала на её адрес различные пакеты с тем, что, по моему мнению, могло быть полезным: еду, одежду, деньги. Когда я увидела у дочери округлившийся живот, я отправила крестильный наряд, образок с крестом и витамины для будущих мам… Я пообещала себе, что больше не буду ездить туда, рвать сердце. Обстоятельства сложились так, что мой муж уехал на несколько месяцев за границу на работу, и мы остались наедине с этой сложной ситуацией.
P.S. Полтора года назад мне пришла открытка из села в Тверской области. В ней была просьба приехать и забрать внучку. Муж с Владом сели в машину, а пока я пыталась понять, что делать, они уже выехали в Тверь. Бабушка из соседнего сгоревшего дома передала им дитя с огромными глазками. В сгоревшем доме жили две подруги с детьми — чьё это чадо, бабушка не знала, но девочка напоминала Аню, вторую из девушек. Она нашла младенца недалеко от руин, где та, придя в себя, заходилась плачем (вероятно, мать выбросила её из окна, чтобы та не сгорела). В вещах погорельцев бабушка наткнулась на сундук, а в нем оказались дневник одной из девушек и записка с адресом. Вот и вся история… Судя по кресту и образку, что был на шее у малышки, это действительно была наша внучка. К сожалению, за неё нам действительно нужно было понести крест — и, похоже, Боженька дал нам еще один шанс.
Знаете, зачем я всё это написала? Я просто склоняю колени перед всеми сотрудниками опеки и социальными работниками детских учреждений и прошу: пожалуйста, говорите о приёмном ребенке всю правду и сразу. Если будущие родители испугаются, никто не пострадает. Если не испугаются — в мире появится еще один счастливый человек.
Воспитатель — многодетная мама
Родители, конечно, могут навещать своих сыновей и дочерей в детском доме, но делать это нужно только в трезвом состоянии. К сожалению, это бывает довольно редко. Чаще всего дети не видят своих родителей, и по этой причине многие из них начинают называть воспитательниц «мамами», особенно если они сироты.
— Тяжело ли это выносить?
— Первое время мне это было непривычно, но затем я привыкла. Каждому ребенку, конечно, хочется иметь маму, но не каждый осознает значение этого слова. Однажды я приласкала одного ребёнка, и он тут же начал звать меня: «Мама-мама», а потом, шутя, схватил деньги из моего кармана. Я внезапно заметила, что деньги на проезд исчезли. Это меня расстроило. Но ведь есть и те, кто искренне называют меня так. У меня были девочки-сёстры в группе. Хотя они и выпустились, я продолжаю поздравлять их с днем рождения каждый раз. Они отвечают: «Мамочка, я тебя так люблю, я не забываю!» Или просто звонят и спрашивают: «Мама, как у тебя дела?» Теперь они выросли, у них уже есть свои дети и дача. Когда-то я брала их на свой участок и учила, как ухаживать за растениями. Теперь они справляются сами, — рассказывает Светлана Михайловна.
К Светлане Михайловне ребята обращались по самым различным личным вопросам: когда влюблялись или испытывали сложности с эмоциями.
— В 1998 году у меня произошел такой случай. Один мальчик, восьмиклассник, подошел ко мне. Он был, на самом деле, самым проблемным. Подходит ко мне и говорит: «Ой, Светлана Михайловна, что-то у меня внутри жжет, почему?» И указывает на сердечную область. Я ответила: «Коля, так ты влюбился». Он поделился со мной своими переживаниями о девочке, и через год все прошло, — делится педагог.
Работа в сфере опеки: тяжелый труд для женщин в возрасте
Год назад Светлана Дорошенко приняла решение перейти работать из детского дома в адаптивную школу № 12 на должность учителя математики. На новую работу воспитателю часто приходится подолгу трудиться, и это действительно сложно делать женщине ее возраста. Она говорит, что будто бы и не уходила: в школе учатся дети из того же детского дома.
— Я окончила учёбу и работаю здесь год. Сразу вспомнила, как работала в начальных классах. Воспитатели работают по выходным, а мне уже трудно выполнять сменные графики из-за возраста. У меня есть и свои дети, и внуки. Представьте, что я работала в выходные и праздники, даже в Новый год, в субботу и воскресенье, — говорит педагог.
Она по-прежнему помнит распорядок дня, по которому жила с детьми на протяжении 24 лет.
— Подъем в половину восьмого, зарядка, подготовка к школе, занятия с учителями, затем забираем детей из школы. А дальше — кружки, внешкольная деятельность, чтение. Походы, экскурсии, приготовление пищи. Как в любой семье, — вспоминает Светлана Михайловна.
В свободное время детей учат полезным навыкам, необходимым в повседневной жизни. Ведь детям-сиротам сложно социализироваться, поэтому их обучают труду, общению и физической активности, чтобы у них не было времени на грустные мысли.
— Как-то раз к нам зашел пятиклассник из деревни, и он ни разу не был в ванной. Мы учили его пользоваться душем и туалетом, но в туалете он испытывал страх. Они справляются с нашей помощью, и они большие молодцы. Многие выпускники находят работу, даже дети с ДЦП. Мы учим их самостоятельности, без этого им не стать сильнее, — говорит педагог.
Как на зоне. Чем более безжалостен ты, тем больше твой авторитет. Это совершенно не так. Сила не в том, чтобы быть строгим, особенно по отношению к этим детям, которые уже пережили достаточное количество потерь любви и заботы. Быть строгим и требовательным может каждый, а вот жалеть и стать для них настоящей мамой — это есть истинная редкость! К сожалению, часто в детских домах и домах ребенка работают жесткие воспитатели, которые не способны проявлять нежность и любовь к этим детям, даже к детям с ограниченными возможностями. Эта статья показывает, насколько ты холоден.
Дети часто стремятся к своим родным мамам, даже если те алкоголики или наркоманы, выбирая лучшее из двух зол. Я не делаю никаких выводов о Светлане Михайловне — возможно, она и прекрасный педагог! Но как понять её слова, когда она говорит, цитируя: «Здесь не место излишней ласке»? (Как и к её собственным детям и внукам такое же отношение?) Чтобы у воспитателя был АВТОРИТЕТ, нужно «вести себя справедливо», т.е. жестко, без любви, чтобы у него был авторитет! Дети должны уважать воспитателя. Мы убеждаем себя в том, что жесткость — единственный способ воспитать детей. Нужно просто любить! Если относиться к своим детям и внукам также строго, они тоже в конечном итоге убегут от такого авторитета. На самом деле, речь идет о том, чтобы создать атмосферу любви и заботы, а не о том, чтобы быть авторитетом.
То, что написано, останется в памяти. Особенно про проявление ласки! Дети понимают. Если ты кому-то позволил проявить сильную ласку, они это не простят! Необходимо любить всех так, как своих собственных детей, и всё окажется намного проще: у тебя будет уважение, а не чувство страха. Дети не будут бояться, как перед Авторитетом. Это не так, как дома, где ваши дети. Вот откуда берут начало такие «дома», которые покидают разъяренные на весь мир дети.
